26 января (7 февраля) 1837 года ответ на письмо декабриста Александра Филипповича Фролова, написанное аж 17 августа прошлого, 1836 года, декабрист Александр Викторович Поджио на каторге в Петровском заводе диктовал княгине Марии Николаевне Волконской, супруге своего товарища декабриста Сергея Волконского.
Переписка декабристам разрешалась, но письма доходили иногда месяцами до адресатов, так как проходили проверку, а бумага и письменные принадлежности выдавались не регулярно и в ограниченных объемах. Поэтому часто жены декабристов по договоренности слово устное превращали в письменное, ведя переписку от лица своих мужей или их товарищей.
Декабрист Александр Фролов был членом Общества соединенных славян. С 1835 года жил на поселении в селении Шушенском Минусинского округа Енисейской губернии. Там же оказался названный в послании Петр Иванович Фаленберг. По соседству в Минусинске на поселении был еще один декабрист, упомянутый в письме Поджио, Иван Васильевич Киреев.
По воспоминаниям декабристов Белоголового и Розена, в Чите и позже в Иркутске Поджио много занимался огородничеством, экспериментировал с выращиванием сортов различных культур.
В письме Александр Викторович радуется сельскохозяйственным опытам декабристов: "… выходцы из Малороссии засевают у вас многими десятинами арбузы и дыни для сбыта их в Красноярск. Вот неоспоримое доказательство доброты вашей почвы. Верите ли вы, что с трудностию допускаешь всю истину, так еще мы сильно и неосновательно предубеждены против всего под широтой сибирской. Я уверен, что можно бы сделать не одну удачную попытку в разведении многого неизвестного у вас: кукуруза и арнаутка [сорт твердой пшеницы], конечно, при девственной вашей почве могли бы быть с успехом разводимы. Постараюсь последний через матушку вам доставить для будущей весны. Теперь же я прошу М[арию]Н[иколаевну] переслать вам малый сбор семян, здесь находящихся, вы усмотрите в них некоторый недостаток в них, который пополнится при первом получении"
Письмо это одно из тех, которое используют в рассуждениях на другую тему. Судя по воспоминаниям и письмам декабристов, Поджио в годы ссылки был особо дружен с Пущиным, Трубецким, Николаем Бестужевым, Горбаческим и семьей Волконских.
Отношения с Волконскими много обсуждались тогда, до и ныне вызывают чрезмерное любопытство. Так О.И. Попова в работе "История жизни М.Н. Волконской" (1925) писала, что "взаимная привязанность Марии Николаевны и декабриста Александра Викторовича Поджио, длившаяся долгие годы" оказалась истинной причиной семейной драмы Волконских. Исследователь приводит "слухи" о том, что отцом детей Волконской был Поджио. Однако версия Поповой большинством декабристоведов считается не доказанной. Привязанность Александра Викторовича к семье Волконских и беспокойство о детях в многочисленных письмах и воспоминаниях носят истинно дружеский характер. Ни одного указания или намека на особые отношения не обнаружено. А еще Поджио и Волконских связывали давние родственные узы.
Срок пребывания декабриста в Петровском Заводе завершился в 1839 году. На поселении он официально направлен, по его же просьбе, в село Усть-Куда в 23 верстах от Иркутска, где уже обустроился брат Иосиф. Реальное пребывание менялось периодически, в том числе в источниках упоминаются и село Урик, где он поселялся в доме Волконских. После приезда генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Николаевича Муравьева, благоволившего декабристам, переехал в Иркутск.
В 1850 году Поджио женился на Ларисе Андреевне Смирновой, классной даме Иркутского девичьего института. Родилась дочь Варя. Мать, Магдалина Осиповна, ранее регулярно посылавшая сыновьям средства в Сибирь, скончалась в 1842 году. Завещание в их пользу не было утверждено. Стремясь найти пути для содержания семьи, Александр Викторович занимался огородничеством, мукомольным делом, да так, что даже получил прозвище "мельник", давал уроки, в завершение увлекся золотоискательством и сам руководя работами на приисках, но не очень успешно.
В 1859 году покинул с семьей Иркутск, воспользовавшись правом переселиться в европейскую часть страны.
Жизнь Поджио полна множества событий и неожиданных поворотов.
Он стал одним из тех декабристов, которые "разбудили Герцена". Причем, это крылатое образное выражение Ленина основывается на конкретном историческоммоменте.
"Утром взошел ко мне очень старый господин, седой и прекрасный, — это Поджио, который был один из главных деятелей 14 декабря, точно такой же сохранившийся старец, как Волконский. Он был сослан на 25 лет каторги и теперь исполнен энергии и веры. Я был счастлив его посещением…", — писал Герцен дочерям 1 января 1865 года.
Об этом же утре в письме Огареву: "Часов в 11… явился старец с необыкновенным, величаво энергетическим видом. Мне сердце сказало, что это кто-то из декабристов. Я посмотрел на него и, схватив за руки, сказал: "Я видел ваш портрет!" — "Я Поджио"… Господи, что за кряж людей!"
Александр Викторович Поджио умер в 1873 году и был похоронен рядом со своим другом Сергеем Волконским.
Письмо Поджио, послужившее поводом для этого сюжета "Дня в истории", хранится в фондах Забайкальского краевого краеведческого музея.
